Сегодня Украинская Православная Церковь разрабатывает положение о капелланском служении священников не только в Вооруженных Силах Украины, но и в пенитенциарной системе – среди людей, лишенных свободы, в том числе и пожизненно.
Об этом, в частности, говорилось на последнем Архиерейском соборе УПЦ в выступлении митрополита Белоцерковского и Богуславского Августина, председателя Синодального военного отдела. В связи с этим редакция пресс-службы Киевской Митрополии обратилась к протоиерею Виктору Яценко, который возглавляет пенитенциарный Синодальный отдел, с просьбой рассказать о работе духовенства с самой сложной категорией заключенных, совершивших тяжкие уголовные преступления и получивших приговор – пожизненное лишение свободы.
– Отец Виктор, расскажите в общих чертах о работе возглавляемого Вами отдела.
– Мы духовно окормляем людей, находящихся в тюрьмах, а также тех, кто пребывает под следствием и состоит на учете в уголовно-исполнительной инспекции. Таких в нашей стране большое количество, которое может просто шокировать: примерно 300 тысяч человек. К этой цифре следует прибавить еще около 50 тысяч пенитенциарного персонала. Это специалисты, решившие бороться со злом, и они также нуждаются в пастырской заботе, возможно, не меньше, чем заключенные, т. к. от них зависит, будет ли звучать в тюрьме церковная проповедь и на какие духовные ценности заключенные станут ориентироваться.
Скажу также, что тюремное служение охватывает намного больше людей, чем регистрирует статистика. Во-первых, это люди, отбывающие наказание, и те, кто уже освободился. Во-вторых, это жертвы преступлений, на которых, к сожалению, никто не обращает внимания — ни государство, ни общественные организации (в некоторых странах эта категория населения находится под особой защитой и опекой). А также родственники заключенных, которые из-за преступления своих близких обречены на страдание, на общественное порицание. Их можно увидеть у следственных изоляторов и тюрем, во время оформления передач и перед свиданием: их лица далеко не радостны, оно и понятно – в семью пришло горе.
– Отец Виктор, скажите, как тюремные священники работают с людьми, получившими самый тяжелый приговор – пожизненное лишение свободы?
– Это очень непростое дело. У пожизненных заключенных на душе лежит большой груз, на этих людях как бы поставлена пожизненная печать скорби. Ведь им нечего ждать. Они могут надеяться только на какое-то чудо. Замена приговора для такой категории лиц бывает крайне редко. И все же все они чего-то ждут. Пожизненный приговор страшен: понимание того, что ты никогда не выйдешь на свободу, не увидишь родных, людей вообще, не пройдешься по траве, по полю, не услышишь пение птиц – становится для них какой-то «идеей фикс». Они понимают, что заживо похоронены в каменном мешке под прицелами автоматов, что передвигаться вне камеры они должны всю жизнь в наручниках в полусогнутом состоянии под хрип сопровождающих их собак… Поэтому, многие хотели бы получить расстрел и не мучиться. После 10-ти лет заключения такой человек уже теряет чувство социума окончательно, его психика раздавлена. Поэтому пожизненные заключенные – самая сложная категория осужденных.
– Кроме православных священников кто еще посещает места лишения свободы?
– В тюремной миссии можно увидеть представителей разных конфессий, протестантов в том числе. Чаще всего они там появляются по случаю религиозных праздников или каких-то других событий – Новый год, 8-е марта – в женских колониях.
– А представителей так называемого «Киевского патриархата»?
– Филаретовцы вообще в тюрьмы не ходят. Это не их «хлеб». Ведь в тюрьмах, на зонах, священники служат безвозмездно. Еще и с собой приносят и раздают – еду, одежду, литературу, а также все необходимое для совершения литургии.
Кстати, одна из ярких особенностей раскольников – они не занимаются благотворительностью, никому ничего не дают, а стремятся лишь забрать и захватить.
– Как часто бывают у пожизненно заключенных наши пастыри?
– Тюремные батюшки стремятся побывать хотя бы раз в неделю в колониях. А там, где есть пожизненные, например, в Житомире и других городах – с такой же периодичностью. Но заниматься такой работой не каждому по силам. Это духовный подвиг в служении священника. Столкнувшись с заключенными в камерах, где они сидят многие года, понимаешь – без помощи Божией душа священника не выдержит такой нагрузки.
– Можете привести какие-то примеры?
– Скажу из своего опыта. В 2000-м году мне пришлось посещать Оноприенко – был такой преступник-душегуб, маньяк, убивший десятки невинных людей.
(Прим. Ред. Анатолий Юрьевич Оноприенко 25 июля 1959, с. Ласки, Житомирская область — 27 августа 2013, Житомир, тюрьма №8) —массовый серийный убийца. В период с 1989 по 1996 годы убил 52 человека. Иногда Оноприенко называют самым жестоким маньяком XX века, сравнимым разве что с Чикатило. В то же время вопрос о точные мотивы Оноприенко остается без ответа. Преступления Анатолия Оноприенко привели к ожесточенных споров о целесообразности смертной казни на Украине).
Он стоял, как вкопанный, напротив камеры у дверей, руки держал за спиной в наручниках, как это принято в таких заведениях, и молчал. Это было страшное молчание. Минуты три мы смотрели в глаза друг другу, и я не знал, как начать разговор. Мне стало не по себе: выдержать его взгляд было очень тяжело… Потом, овладев собой, я спросил, есть ли у него какие-то пожелания или просьбы к служителю Церкви. Он не проронил ни слова. Как рассказали мне тюремные охранники, взгляд этого душегуба не могли выдержать даже охранные овчарки, которые в колонии № 8 находятся прямо на этаже рядом с камерами. Так эти собаки рядом с ним выли…
Но что поразительно, в конце своей жизни Оноприенко неожиданно для всех воспитателей и надзирателей пригласил священника. Хотя до этого отказывался. Видимо, встреча со священником до этого все же оставила какой-то след в его душе. Он тяжело заболел, и, видимо, почувствовал дыхание ада, которое ждало его, и позвал священника для исповеди.
О нем даже фильм сняли. И он говорил, что страдания его невероятны, потому что он видит перед собой глаза убитых, в том числе и невинных детей… Видимо, он очень мучился, хотя перед этим много лет отказывался от общения с кем-либо вообще, занимался спортом. Его должны были расстрелять, но в это время Украина отменила смертную казнь. Экс-президент Леонид Кучма ходатайствовал перед Евросоюзом, чтобы для Оноприенко сделали исключение, но получил отказ. Мы не знаем, какой суд Божий ждет таких людей, но покаяние – это первый шаг к примирению с Господом.
– Батюшка, в чем заключается главная сложность пастырской работы с преступниками?
– Дело в том, что преступники, которые причинили много вреда людям, намеренно преступали закон, адепты зла, почти не идут на контакт с пастырем, их душа лежит в объятиях злого духа, который не отпускает ее. Поэтому они редко сами обращаются за помощью. Такие, как Оноприенко, которые почувствовали на себе реальное дыхание ада, – скорее исключение из правил.
Есть и другая категория: люди, совершившие преступление по неосторожности, неумышленно (а именно таких, по моему мнению, больше половины процентов), как правило, не чувствуют себя преступниками и вообще грешными людьми. Хотя ничего «просто так» не происходит, человек грешил тайно, жил в страстях и похотях, а потом, как он считает, «случайно» совершил преступление. Для них главное – отбыть наказание и выйти на свободу. А что там происходит в душе, их не очень беспокоит. Поэтому работать с такой категорией почти невозможно. Без воли человека нельзя говорить о спасении души.
– Среди пожизненно заключенных есть ли такие, которые все же к Господу?
– Приведу пример из слушания одного дела, которое рассматривалось недавно. Племянник с дядей заехали в какое-то село на рыбалку и встретили там местных «жуликов». Состоялся разговор типа: «Это земля наша, хозяева здесь мы, чего приперлись?» «Хотим порыбачить», – был ответ. « Смотрите, чтобы вы об этом не пожалели», – пригрозили местные.
Рыбаки не отступили от своих намерений. Остались. А ночью приехала «бригада», завязалась драка. Младший вырвался, убежал, а дядя взял какую-то дубину, или шпалу, и убил двух людей. Здесь же во время следствия он начал каяться. Но два трупа – результат автоматически подпадает под статью «пожизненное лишение свободы».
Эти люди очень легко веруют в Господа Бога: ищут встречи с пастырем, священником, просят книжки, переписывают молитвы, участвуют в богослужении. Душа их не повреждена долгим стоянием в преступной жизни. Они вполне нормальные люди, которые оступились, попали в страшные обстоятельства. Как говорят – над ними навис какой-то злой рок. Принимая исповедь у них, чувствуешь искренность и переживания за свой поступок, за свою горькую судьбу.
– Отче, возможно Вам запомнилась еще какая-то встреча в тюремных стенах?
– Знаете, для пастыря самая большая радость, когда человек искренне раскаивается. Я запомнил такие слова от одного пожизненного заключенного: «Батюшка, я человека убил случайно и пятнадцать лет за него молюсь день и ночь, и плачу, и рыдаю перед Господом. И нет мне покоя…». Думаю, если они встретятся на Страшном суде, между ними не будет ни распри, ни вражды. Этот несчастный скажет: «Ты знаешь, я не имел ненависти к тебе лично, но так случилось. На твоем месте мог быть и я. Прости меня…» Верю, что Господь примет такое покаяние.
– Отец Виктор, ваш отдел недавно проводил выставку творческих работ именно такой категории заключенных – пожизненно. Что это дает им непосредственно?
– Мы предложили им представить на выставке свои творческие работы – картины, какие-то изделия художественные, даже вышивки. Ведь в тюрьмах есть время заниматься творчеством, писать, рисовать, изготавливать какие-то поделки. И что интересно – большинство работ – на религиозную тему. В живописи – это пейзажи. Это то, что они не видят и не увидят никогда.
Одни прекрасно вышивают – платья, полотенца, платки в национальном стиле. Это настоящее произведение искусства. Надо полагать, что в процессе такого творчества душа их отдыхает, исцеляется. Когда же они осознают, что их работы попадают на выставку на свободе, где живут люди, дети, для них это большая радость. А если их работы еще кто-то покупает, и они узнают, что полученные средства пойдут на детские дома, в больницы – радость двойная. Так они обретают смысл своей тяжелой жизни.
Беседовал Сергей Герук
